Антон Кулаков - Нечего прощать[СИ]
Полина пошла в комнату Зины и нашла записную книжку, в которой быстро отыскала мобильный телефон Сони и позвонила ей:
— Да, — сказала Полина, — Соня, здравствуй, это бабушка Нади.
— Здравствуйте еще раз, — сказала Соня, — она к вам наведывалась?
— Да, они оба тут.
— Слава богу, я успокою Гордеевых. Как вы, я очень сожалею что с вашей дочерью такое случилось…
— Спасибо, дочка, но у меня к тебе ответный вопрос. Ты меня спросила про камушки и цветок. Как ты догадалась про цветок?
— Дело в том, — проглотила слюну Соня, — я сама во все это влезла очень недавно, но уже немного разобралась. Про цветок я знала потому, что все три убитые получали в последнем конверте с камушком цветок.
— Значит они все их получали?
— Да. Просто их никто не искал, а они были у всех троих!
— А где они сейчас?
— У меня. Это сложная история, как они ко мне попали, лучше встретиться и поговорить.
— Я согласна, — сказала Полина, — запиши мой номер и мы договоримся когда сможем встретиться.
— Хорошо, спасибо, — ответила Соня, — он у меня определился.
Они попрощались и Полина задумалась. Есть только одна история, способная объединить в один список жертв, а следовательно виновных, ее дочь и тех трех женщин. И тогда следующими в списке должны точно быть супруги Носовы, родители Сони.
* * *Бутоны с дипладении окончательно осыпались. В комнате Антона царил мягкий полумрак и легкий аромат свежеопрысканной зелени. На кровати лежал Андрей, лицо его было приопухшим, красным и слегка влажным от слез. К груди он прижимал большую фотографию в рамке на которой Антон и Андрей улыбались, обнимая друг друга. Фотография была сделана во время поездки в Велиж.
Андрей касался грудью родного лика, постоянно подносил рамку к лицу и целовал губы Антона, улыбавшегося на фото.
Боль потери не отпускала его, мучила и терзала. Возможно он испытал сильнейшее удовлетворение от того, что проделал с Гнидой, но это не приблизило его к Антону, а наоборот — гораздо сильнее удалило.
В комнату вошли Соня и Женя. Они принесли зеленый чай и таблетку успокоительного:
— Андрюш, — сказала Соня, — выпей таблетку и успокойся пожалуйста.
— Соня, — ответил он, — я не думаю что она мне поможет.
— Ну хватит, — произнесла она протянув таблетку, — выпей, а там посмотрим.
Андрей выпил таблетку и запил ее, после чего вернулся в исходное положение на кровать:
— Ты сама все видела, — произнес он, — я виноват во всем. Если бы я сдержался, то он бы не ушел, мои милый не ушел, — из его глаз снова потекли слезы.
— Мы об этом думали, — сказал Женя, — он все равно бы ушел. Гнида провоцировала нас еще когда тебя не было. Ей зачем–то нужно было из дома выбраться и увезти Антона.
— Все очень просто, — сказал Андрей, — она боялась влияния Анастасии, моего, вашего, Тимофея. Она боялась его расположение с их подачи потерять.
— Очень может быть.
Дверь приоткрылась — появилась Анастасия:
— Как ты? Я зайду, — спросила Гордеева.
— Заходите, — бесцветно сказал Андрей.
— А мы к себе пойдем, — отреагировал Женя, — чего толпу создавать?
— Ага, — кивнула Соня, — и допивай чай — я для тебя его заварила.
— Спасибо ребята, — сказал Андрей.
Дверь за влюбленными закрылась и Анастасия присела на краешек кровати:
— Ну что скажешь? Я знаю как тебе плохо, понимаю все и вижу. И буду неоригинальной если скажу, что такую ситуацию помню, и уже через это проходило. Твое преимущество в том, что сейчас снотворное плохое делают, и что у тебя порока сердца нет.
— Тут ты права, — отозвался Андрей, — у меня все таки больше здоровья чем… Чем, — и он снова разразился рыданиями.
Анастасия смотрела на его мучения и вспоминала то, как ей приходилось самой преодолевать все что тогда происходило, и какой мукой было слышать эти слезы:
— Хватит убиваться. Он жив и здоров, и он еще остынет и все будет нормально. Все мы будем счастливы. Я только понять не могу, как этот мир производит всех этих Гнид и Носовых, и почему он их терпит. Ведь они приносят столько несчастья.
— Я столько раз задавал себе этот вопрос, — сказал Андрей немного успокоившись, — и не находил внятного ответа.
— Теперь, с другой стороны баррикад смотреть на ситуацию стало гораздо проще?
Андрей кивнул:
— И ты не представляешь, как мне стыдно. И я понимаю, что все что творится — наказание за то, что я тогда проявил себя не лучшим образом.
— Не говори чушь, Андрюш, — покачала головой Анастасия, — это была не твоя вина. И мы это давно поняли.
— Ты это поняла, когда заложила бомбу в гараж?
— Когда за тобой закрылась дверь и я побежала за тобой следом, — ответила Анастасия, — у меня до сих пор в голове стучат слова — «Не дай им вырастить из него такое же дерьмо, каким являются они сами. Мне достаточно того, что он им пытается подражать…»
— Да. Я шел против себя и делал из себя циника и подонка. И сегодня получил ответную порцию.
— И тебе больно?
— Да, — Андрей закрыл глаза, — потому что я все равно люблю его, что бы он не говорил. Любил, люблю и буду любить. Я не смогу без него жить.
— И не будешь, — произнесла Анастасия, — я тебе это обещаю. Только пообещай мне одно и прямо сейчас.
— Что?
— Ты постараешься удержать себя от выходок, подобных сегодняшней. Я понимаю, что у тебя произошел выброс эмоций. Но сейчас наступает тяжелый период и тебе надо держать себя в руках, ты меня понял?
Андрей кивнул:
— Поэтому я хочу чтобы завтра же ты вышел на работу. Она тебе сейчас необходима как воздух. И ты сможешь обратить свою ненависть в нужное русло.
— Я не понял.
— Андрюша, — ты забыл про пароли к системе? Я даю тебе кард–бланш. Можешь из Носовых фрикасе любого масштаба творить, это твоя месть. Они ее заслужили сполна.
Андрей задумался. Это действительно могло хоть немного развеять его и увести в сторону от грустных мыслей:
— А мы в это время, — сказала Анастасия, — вернем нашего главного наследника в семью. И все будет в порядке.
Андрей кивнул и Анастасия оставила его, вышла в коридор и по галерее спустилась в гостиную где сидела возмущенная Ирина:
— И где все? Что тут за взрыв был, что двери открыты, на стене вмятина как будто слон задницей врезался, ковер на лестнице взбит, как будто на нем миксер проверяли.
— Мам, — сказала Анастасия, — ты только не разводи крики и панику — я тебе сейчас все подробно расскажу.
Они спокойно расселись в гостиной и Анастасия обстоятельно пересказала Ирине всю подоплеку произошедшего побоища, и само событие:
— Как он мог! — возмутилась Ирина, — ударить… девушку! А ты почему стояла и не оттащила его? Просто молчала и смотрела?
— Мама, я тебе так скажу. Мы, женщины очень любим эксплуатировать образ слабого пола, и потому можем позволить себе порой вести себя как последнее дерьмо. И таких гадин среди нас большинство. А эта — едва ли не худшая из тех, что я видела. Я уверена, что именно она открыла комнату Антона и подослала туда Клару, и много еще в чем уверена, но пока четких доказательств не найду — не буду.
— Хочешь правду? — сказала Ирина, — какой бы гадостью она не была…
— Мам. Давай так, в следующий раз ее разукрасим мы с тобой вдвоем. Я просто не хочу, чтобы это было на кладбище, когда она кого–нибудь сведет в могилу так, как это ее покойная мамочка вытворила.
— Значит так, — сказала Ирина, — я поеду к ней и поговорю с Антоном. Нельзя допускать, чтобы он обвинял Андрея во всех этих убийствах, только потому что эта…
— Мама, привыкни к слову Гнида как к факту. Уже даже Соня его применяет не искривляя губы. А ведь именно она дала ребятам толчок к признанию в любви…
— Я поеду к этой Гниде и поговорю с Антоном. Нельзя отказываться от своих родных ради этой страшибелы.
— Мама, ты уверена?
— На сто процентов!
Тем временем Антон, погруженный в свои мысли и усилиями Полины выселенный в свободную комнату покойной Зины сидел с подушкой в руках и смотрел в окно, на пустую темноту, которая медленно и тягуче скручивалась в трубочку и из нее возникал образ Андрея. Тот самый светлый и любимый образ, даже сейчас Антону не удавалось ненавидеть его, хватало только на эти краткие периоды показного поведения. И все.
Сейчас его состояние медленно катилось по наклонной плоскости вниз и грусть и отчаяние охватывали его. Он страстно любил Андрея, но сомневался в том, что он не причастен к этим убийствам и смерти его родителей, которые стояли на пути их отношений.
Влага постепенно вышла из под его контроля и солеными каплями начала собираться в его глазах. Антон снял очки и дал волю эмоциям — слезы потекли из его глаз потоком, но позволить себе издать хоть один лишний звук он не мог — это бы услышали. Но проницательная Полина, стоявшая под дверью и слушавшая за Антоном, пока Гнида плескалась в ванной, услышала это отрывистое дыхание. Человек дышит так, когда плачет, когда его душа изранена и он хочет выйти из плена.
